Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен
погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности;
душа моя жаждет просвещения.
Ему запало в
душу слово, сказанное Дарьей Александровной в Москве, о том, что, решаясь на развод, он думает о себе, а не думает, что этим он
губит ее безвозвратно.
— Губитель, губитель! — сказал Чичиков. — Он мою
душу погубит, зарежет, как волк агнца!
Ей было только четырнадцать лет, но это было уже разбитое сердце, и оно
погубило себя, оскорбленное обидой, ужаснувшею и удивившею это молодое детское сознание, залившею незаслуженным стыдом ее ангельски чистую
душу и вырвавшею последний крик отчаяния, не услышанный, а нагло поруганный в темную ночь, во мраке, в холоде, в сырую оттепель, когда выл ветер…
Что ж: уж все равно, уж
душу свою я ведь
погубила.
— Полно, Наумыч, — сказал он ему. — Тебе бы все
душить да резать. Что ты за богатырь? Поглядеть, так в чем
душа держится. Сам в могилу смотришь, а других
губишь. Разве мало крови на твоей совести?
Мой друг, несправедлива ты.
Оставь безумные мечты;
Ты подозреньем сердце
губишь:
Нет,
душу пылкую твою
Волнуют, ослепляют страсти.
Мария, верь: тебя люблю
Я больше славы, больше власти.
Душа во мне, мыслю, едина; ежели ее
погублю, то сыскать другой не могу; ну а потом ободрился: «Что же, думаю, не боги же они, а такие, как и мы, подобострастные нам, человеки».
— Не понимаете?.. Сейчас поймете!.. О, это все устроил Половодов; я, собственно, не виноват ни
душой, ни телом. Послушайте, Сергей Александрыч, никогда и ни одному слову Половодова не верьте… Это все он устроил — и меня подвел, и вас
погубил.
Распятый человеколюбец, собираясь на крест свой, говорил: „Аз есмь пастырь добрый, пастырь добрый полагает
душу свою за овцы, да ни одна не погибнет…“ Не
погубим и мы
души человеческой!
Погуби Ирод твою
душу!» и пр.
— Да, да, — перебил меня Гагин. — Я вам говорю, она сумасшедшая и меня с ума сведет. Но, к счастью, она не умеет лгать — и доверяет мне. Ах, что за
душа у этой девочки… но она себя
погубит, непременно.
— Скажите! — настаивал он, — если б этот человек был я; если б я поклялся отдать вам всего себя; если б я ради вас был готов
погубить свою жизнь, свою
душу…
Много он неповинных
душ погубил, и делом, и словом, и помышлением — всячески убивал, и крестьян своих до нитки разорил.
Погубила ведьма грешную
душу твою!
Она мало верила глазам Переперчихи и толкам баб; она знала, что кузнец довольно набожен, чтобы решиться
погубить свою
душу.
Проснувшись, он испугался, когда увидел, что солнце уже высоко: «Я проспал заутреню и обедню!» Тут благочестивый кузнец погрузился в уныние, рассуждая, что это, верно, Бог нарочно, в наказание за грешное его намерение
погубить свою
душу, наслал сон, который не дал даже ему побывать в такой торжественный праздник в церкви.
Конечно, таким образом Максим навеки
погубил свою беспокойную схизматическую
душу, зато «Контракты» проходили с меньшими скандалами, и многие благородные мамаши перестали беспокоиться за участь своих сыновей.
Лучше умереть, чем
погубить маленькую самосадскую
душу, уже пропитанную раскольничьим духом под руководством разных исправщиц, мастериц и начетчиц.
— Господи! Господи, за что только я-то на старости лет
гублю свою
душу в этом вертепе анафемском, — начала она втретьи.
Не
погуби ты
души моей христианския за мою продерзость безвинную, не прикажи меня рубить и казнить, прикажи слово вымолвить.
— Да что ж, я разве душегуб какой. Я ни одной
души не
погубил, а что воровать? Что ж тут плохого? Разве они не грабят нашего брата?
Первый месяц тюрьмы Степан не переставая мучался всё тем же: он видел серую стену своей камеры, слышал звуки острога — гул под собой в общей камере, шаги часового по коридору, стук часов и вместе с [тем] видел ее — с ее кротким взглядом, который победил его еще при встрече на улице, и худой, морщинистой шеей, которую он перерезал, и слышал ее умильный, жалостный, шепелявый голос: «Чужие
души и свою
губишь.
— Ну, известно,
душу загубить страшно, я и барана раз взялся резать, сам не рад был. А вот никого не загубил, а за что они меня, злодеи,
погубили. Никому худого не делал…
— Ох, великий грех. Что ты? Пожалей себя. Чужие
души, а пуще свою
губишь… О-ох! — вскрикнула она.
Ну, это, я вам доложу, точно грех живую
душу таким родом
губить. А по прочему по всему чудовый был человек, и прегостеприимный — после, как умер, нечем похоронить было: все, что ни нажил, все прогулял! Жена до сих пор по миру ходит, а дочки — уж бог их знает! — кажись, по ярмонкам ездят: из себя очень красивы.
— Про ее, про лиходея моего жену молодую, потому что она — молодая
душа, ни в чем не повинная, а мое ревнивое сердце ее все равно стерпеть не может, и я ее и себя
погублю.
«Я, — говорю, — на своем веку много неповинных
душ погубил», — да и рассказал ему ночью под палаткою все, что вам теперь сказывал.
— Ты, — говорит, — поживешь, ты богу отмолишь и за мою
душу и за свою, не
погуби же меня, чтобы я на себя руку подняла… — Н… н… н… у…
Вот до чего довела меня любовь,
погубил я
душу мою!
— Поздно, боярыня! — отвечал Вяземский со смехом. — Я уже
погубил ее! Или ты думаешь, кто платит за хлеб-соль, как я, тот может спасти
душу? Нет, боярыня! Этою ночью я потерял ее навеки! Вчера еще было время, сегодня нет для меня надежды, нет уж мне прощения в моем окаянстве! Да и не хочу я райского блаженства мимо тебя, Елена Дмитриевна!
— Так. Тебе нездоровилось, но не телом, а
душой. Болезнь твоя душевная. Ты
погубишь свою
душу, Елена!
И дело это совершается публично, и никто не крикнет обманывающим и обманутым: опомнитесь и разойдитесь, ведь это всё самая гнусная и коварная ложь, которая
губит не только ваши тела, но и
души.
Запугать угрозами еще менее можно, потому что лишения и страдания, которым они будут подвергнуты за их исповедание, только усиливают их желание исповедания, и в их законе прямо сказано, что надо повиноваться богу более, чем людям, и не надо бояться тех, которые могут
погубить тело, а того, что может
погубить и тело и
душу.
Но не говоря уже о грехе обмана, при котором самое ужасное преступление представляется людям их обязанностью, не говоря об ужасном грехе употребления имени и авторитета Христа для узаконения наиболее отрицаемого этим Христом дела, как это делается в присяге, не говоря уже о том соблазне, посредством которого
губят не только тела, но и
души «малых сих», не говоря обо всем этом, как могут люди даже в виду своей личной безопасности допускать то, чтобы образовывалась среди них, людей, дорожащих своими формами жизни, своим прогрессом, эта ужасная, бессмысленная и жестокая и губительная сила, которую составляет всякое организованное правительство, опирающееся на войско?
— Я знаю Дуню давно, мы из одного города, она — удивительная по
душе! И Семён Иванович прав — Максим её
погубит, это ясно.
Привели ко мне бабы уставщика, хоронить меня хотели; бают: он мирщился, с бабами гулял,
души губил, скоромился, в балалайку играл.
— Так зачем же вы ее
губите? Если б вы были человек с
душою, вы остановились бы на первой ступени, вы не дали бы заметить своей любви! Зачем вы не оставили их дом? Зачем?
— Ладно, ладно… Будет вам снох-то тиранить. Кто Володьку-то Пятова к Арише подвел? Кто Михалку наущал жену колотить? Кто спаивал Михалку? Это все ваших рук дело с Гордеем Евстратычем… Вишь, как забили бабенку! Разве у добрых людей глаз нет… Дуняша, оболокайся!.. А то я сейчас в волость пойду или станового приведу… Душу-то христианскую тоже не дадим
губить.
Смеешься… ты не изверг… нет! в
душе твоей
Есть искра доброты… с холодностью такою
Меня ты не
погубишь в цвете дней —
Не отворачивайся так, Евгений,
Не продолжай моих мучений,
Спаси меня, рассей мой страх…
Взгляни сюда…
— Виноват, батюшка! — завопил Кудимыч, упав на колени. — Не
губи моей
души!.. Дай покаяться!
— Если так — она спасена! Ну, детушки, — продолжал он, обращаясь к толпе, — видно, вас не переспоришь — быть по-вашему! Только не забудьте, ребята, что она такая же крещеная, как и мы: так нам грешно будет
погубить ее
душу. Возьмите ее бережненько да отнесите за мною в церковь, там она скорей очнется! дайте мне только время исповедать ее, приготовить к смерти, а там делайте что хотите.
— Так, видно, брат, с тобой один конец, — сказал Кирша, обнажив свою саблю. — Я не хочу
губить твоей
души — молись богу!
— Не
губи его
души, — сказал он Кирше, — бог с ним!..
Может быть, вы одумаетесь; может быть, какое-нибудь мое слово западет вам в
душу, вы не захотите
погубить и ее, и себя, и то невинное, прекрасное существо…
Ей хотелось бы пользоваться жизнью и любовью; но она знает, что это — преступление, и потому говорит в оправдание свое: «Что ж, уж все равно, уж
душу свою я ведь
погубила»!
Про Пчелина-купца говорят люди, будто он
душу погубил, когда молодой был.
Наркис. Ну, теперича мне легче. Что ж, это хорошо, что вы
душ не
губите. А грабите-таки довольно?
— Вы уже знаете о новой хитрости врагов, о новой пагубной затее, вы читали извещение министра Булыгина о том, что царь наш будто пожелал отказаться от власти, вручённой ему господом богом над Россией и народом русским. Всё это, дорогие товарищи и братья, дьявольская игра людей, передавших
души свои иностранным капиталистам, новая попытка
погубить Русь святую. Чего хотят достигнуть обещаемой ими Государственной думой, чего желают достичь — этой самой — конституцией и свободой?
Но чтобы космополитом окончательным сделаться и восторгаться тем, как разные западные господа придут и будут
душить и
губить мое отечество, это… извините!..